больше знаешь - хуже спишь? — @дневники: асоциальная сеть

пятница, 01 июля 2011

14:51

больше знаешь - хуже спишь?

Sau Tome

Never say "Never"

Секс-рабыни из Европы в Турцию. ВЕСЬ ЕС НА ЭТО ЗАКРЫЛ ГЛАЗА.

А ПОЧЕМУ?
ИЛИ БОРЬБА ЗА ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРАВА БЕСПОЛЫХ ИНТЕЛЛИГЕНТОВ БЕЗОПАСНЕЕ И ЯРЧЕ???????

Я, Михалич, почти против смертной казни.
Но вот за одно преступление я оставил бы смертную казнь немедленно и без последующего обжалования.

Сутинёров надо вешать на площядях при стечении народа.

Свобода человека, свобода женщины (возможно и твоей матери) начинается со свободы выбора.
А сутинёр отбирает эту свободу жизни.

И ЕЩЁ.
Я КАТЕГОРИЧЕСКИ ПРОТИВ ТОГО ЧТОБЫ ЭТУ СТРАНЫ СЕКСУАЛЬНЫХ НАСИЛЬНИКОВ, ТУРЦИЮ И АЛБАНИЮ, ПОПЫТАЛИСЬ БЫ ПРИНЯТЬ В ЕС.

ЗА СУТИНЁРСТВО И СВОДНИЧЕСТВО НАДО РАССТРЕЛИВАТЬ ИЛИ ВЕШАТЬ НА ПЛОЩАДИ НЕМЕДЛЕННО!!!

Ну а теперь материал с сайта сергей Мельникофф:

16 июня в Линкольн Центре открылся 22-той Международный кинфестиваль, посвященный проблеме защиты прав человека. Организаторы - Киносоюз Линкольн Центра и старейшеая правозащитная организация мира Human Rights Watch.

Многие годы я стараюсь отсмотреть максимально большое число уникальных лент, чтобы иметь представление о том, что происходит на земном шаре. Как правило, картины фестиваля лишены прокатной судьбы: «средний американец» не смотрит кино о чужих страданиях. Смотрят «меньшинства»: о проблемах Мексики – мексиканцы, о Китае – китайцы, о черных – черные и примкнувшие к ним, о гомосексуалистах – толпой сходится на просмотр «голубой» Нью-Йорк. Самые большие страсти разгораются на встречах со съемочными группами из бывшей Югославии – сербы и боснийцы проводят невидимую границу, деля зал на право-лево, садятся по разные стороны и придирчиво всматриваются в экран. Арабо-израильский конфликт собирает зрителей, но, как правило, только евреев.

Не смотрят этот фестиваль вовсе выходцы из СССР, но МКФ многие годы не предлагает им ничего: нет ни одного фильма о чудовищном положении с правами человека в России, Украине, Белоруссии. Меня удручает эта ситуация, но поправить нельзя – если прежде устроители хоть пытались дать какой-то невразумительный ответ на вопрос, почему нет фильмов, то теперь и задать эти вопросы некому: сменилась власть, любимый мною великий старец Роберт Бернстин, основатель ХРВ (HRW), издатель Андрея Сахарова и многих других российских инакомыслящих, отошел от дел, и последние пару лет посвятил призывам к спонсорам прекратить финансирование ХРВ за ярко выраженную антиизраильскую направленность организации.

Главная премия МКФ имени Нестора Альмендроса (1930-1992) –оператора и правозащитника, в нынешнем году вручена Мими Чакаровой – молодому американскому документалисту. «Цена секса» называется её полнометражная документальная лента, в которой молодые женщины, вырвавшиеся из борделей в разных странах, рассказывают, как попали в сексуальное рабство. О том, как их предали и продали родители, страна, близкие знакомые.

Я помню, как это начиналось: как пикантно звучало в начале перестройки изящное слово «Интердевочка», как восхищались зрители новой героиней, как потешались весельчаки, когда девочки в школьных сочинениях, отвечая на вопрос, кем хотят быть, принялись откровенно писать «проституткой». Иногда с уточнением - «валютной».

Минуло 20 лет, и оказалось, что всё сбылось: все стали, кем хотели. И глубину разверзшегося ада можно измерить только переполненными тюрьмами многих стран, где устали от российских проституток и готовят их к депортации. Задержанные по самым разным статьям, нелегалки из всех союзных республик бывшего СССР, без паспортов, без настоящих имен, лгущие властям во всем мире, так как сказать правду – назвать настоящее имя и адрес невозможно: дома остались родители…

Турция первой дала им общее имя – «Наташа». О «Наташах» тоже игриво писала зарубежная пресса. И не нашлось в России желающих снять про ЭТО кино. Только болгарка, живущая в Америке, взяла камеру на плечо, и прошла по нескольким странам ногами. Работа над этим проектом отняла у нее почти 10 лет жизни.

Молчание проституток впервые нарушено и рассказ их должен быть услышан нами. И может быть услышан без перевода: девочки России, Украины, Молдовы, Транснистрии говорят от имени поколения, которое навеки потеряно. Мальчики – убиты в Чечне, а девочки – вот они: красивые, с остановившимися, как ходики, выпотрошенными глазами. Обученные английскому языку, но только самым главным словам: «HOW MUCH?» - чтобы клиент назвал свою цену, которую готов уплатить, и ещё – «С перезервативом или нет?»
Читатель, это снято сегодня – фильм свежий! Это наши девочки в кадре!
Они – ответ на вопрос о «демографической яме» бывшего СССР.
Нет у страны граждан: не нарожали. И не нарожают уже.

Ровным голосом – без патетики и театральной драматизации ведет Мими Чакарова повествование. Закадровый комментарий сменяется ее редкими появлениями в кадре. Очень деликатная, открытая, внятная, автор сценария, режиссер, оператор и монтажер, она работает в традициях Михаила Ромма и его бессмертного «Обыкновенного фашизма».
Начинает с себя, поясняя, что в 1990 она девочкой покинула Болгарию и вместе с мамой приехала в Америку, а 20 лет спустя вернулась в свой провинциальный город и обнаружила, что города нет: она показывает свое родное Бобошево - город-призрак, в котором нет жителей. Старики умерли, а для девочек её поколения началось «время грязного сексуального рабства», как назвала это Мими.
«Почему молчат выжившие?» - задалась она вопросом и 9 лет искала ответ на него. Изучила массу доступных материалов о торговле женщинами, и пошла собирать недоступный...
«Я вошла в пасть волка, как мы говорим в Болгарии», - говорит Чакарова и показывает, как она это сделала.

Самые приблизительные цифры едва очерчивают масштабы бедствия: один миллион пятьсот тысяч молодых женщин В ГОД - вот стабильная цифра «трафика», как называется процесс поставки человечины на рынок сексуслуг.
- А сколько убитых? – подсказывает ей в кадре русская девочка.
Убитых статистика не регистрирует, т.к. тела исчезают бесследно.
Торговцы людьми умеют прятать следы, с одной стороны, а с другой – девочек никто не ищет! Их не ищут родители, оставшиеся в России, Украине, Молдове, Болгарии. Их не ищут местные власти разных стран, т.к. девочки не регистрируются по месту прибытия...

Поверить в рассказы невозможно – именно поэтому понимаешь, что все в этом фильме - правда. Чакарова проходит по улицам вымерших городов и деревень, в которых ни работы, ни перспективы. У многих родители - алкоголики. И вдруг – приезжает тетка...
Так начинается каждый рассказ в кадре.
Это одно из самых страшных откровений фильма: девочек соблазняют и продают ЖЕНЩИНЫ. Иногда – знакомые родителей.
-...и тетка предлагает 500 долларов в месяц за работу официанткой, посудомойкой в Москве. А где она – та Москва? – говорит на камеру девочка, сидя снова на завалинке в родном захолустье. – Я там никогда не была. Села в самолет впервые, вышла, а мы – в Турции...

Паспорта отбирают сразу в аэропорту – на визу, якобы, и не отдают нкогда. Запирают девочку в четырех стенах. Зачастую – без окон. И насилуют. По пятьдесят клиентов в день – среднестатистическая норма борделя.
Возраст? Девочка в кадре задумывается.
- Младшему – было 12, отец сам привел его в бордель, старшему – 83...
Камера Чакаровой снимает покосившуюся избу, плетень, колодец, на фоне которых звучит рассказ спасенной, и тихо отмечает за кадром: «Когда видишь, как они живут, понимаешь, почему уехали...»
В кадре – Молдова. С бесконечными коммунистами у власти, за которых все голосуют и голосуют полоумные молдаване. Либо Украина с Януковичем и компанией.
М. Чакарова находит оффис в Молдове, который организован на зарубежный грант – сюда принимают звонки от попавших в беду, либо о пропавших без вести среди белого мирного дня. Горячая линия, во главе которой стоит тихая женщина – Анна Рябенко. Тихим голосом говорит она на камеру, не обращаясь особенно ни к кому: - Как мы дали пропасть целому поколению женщин?..
Нет ответа. Есть только рассказы пострадавших. Девочек, прошедших по кругу и вернувшихся в дом.

Автор знакомит с правилами игры.
Оказывается, в Турции проституция легализована. И нужда в такого рода обслуге в стране невероятная, т.к. добропорядочному мусульманину секс до брака запрещен...
Мими Чакарова снимает квартал красных фонарей в Истамбуле. Снимает тайком – скрытой камерой из окна такси, пока таксист не говорит ей, что их засекли и сейчас убьют... И быстро выжимает газ. Мими возвращается туда без такси - нарядившись проституткой, и спрятав камеру в копне волос. Идет к работодателю – «пимпу» - наниматься.
Перед походом ее инструктирует друг-турок: - Проси побольше! Не будь дешёвкой, Бэби!

Только так есть шанс уцелеть: пимп ее просто прогонит.
Но если заподозрят камеру, тогда – «Конец», - как печально говорит ей друг. У охраны борделей – ножи. Камера скользит по балконам и окнам Квартала Красных фонарей... Зашторено все наглухо. Но...

- Тогда был Рамадан, - рассказывает очередная жертва. – А в праздник мусульманин обязан спать только с женой – никаких других женщин. Мы были одни. Я оделась, вышла на балкон...
Дальше – страшно: худенькая юная девочка с доверчивыми глазами даже после всего этого ада, - прыгнула. С третьего этажа. Чтобы убежать. Но разбилась.
Ее подобрали, отвезли в госпиталь, выяснили, что ее парализовало, но жить будет, - и ВЕРНУЛИ В БОРДЕЛЬ. Клиенты продолжали приходить, она продолжала работать, и ни одному не помешало то, что девочка парализована... «Частично», как уточняет она. На долгие годы она стала узником, не способным уже даже прыгнуть с балкона, чтобы покончить с собой...
Её освободили, когда посетителям Квартала надоели одни и те же... не могу добавить «лица», потому что лица их не интересовали. Девочек – всех – сдали полиции, как нелегалок. Отвезли в тюрьму, оттуда – депортировали...

И не подумай, читатель, что им заплатили за труды: все деньги забирает себе тот, кто их купил, и объясняет потом, как он потратился на аренду квартиры, воду, электричество...
Из каких-то фондов при депортации им – НЕ ВСЕГДА! – дают 200 долларов «подъемных». И это все за годы жизни в борделе взаперти.

Деньги всегда находятся где-то рядом.
М.Чакарова беседует в Молдове с адвокатом, который занят проблемой трафика женщин. Молдова – самый большой экспортер живого товара. Адвокат говорит, что иностранные фонды дают Молдове деньги на реабилитацию жертв, но все оседает в карманах чиновников. НИ КОПЕЙКИ не дошло ни до одной из жертв.
«Молдова рискует стать пустой: страна без граждан» - отмечает автор фильма за кадром.

Точно так же пустуют маленькие города и села Болгарии.
Мими снимает собственную бабушку на выжженной земле. Тут некогда были плантации табака и люди работали, а теперь – один пастух гонит небольшую отару овец и говорит Мими, что внучка его в Америке. Дети разбежались, кто куда – из Болгарии близко на машине до Греции, Италии, Испании... Мими Чакарова проходит по трассе самого плотного трафика - в Грецию. И на всех языках на камеру адвокаты рассказывают ей одну и ту же историю, что пропавших девочек не сосчитать – их никто не ищет.
- Мне говорят: позвони её матери, - жалуется греческий адвокат. - А куда я ей звонить буду? Даже если мы знаем, где она, - там нет телефона. Матери живут в другом мире. Не в западном цивилизованном, где есть телефон, а в средневековье...

И подробно объясняет, почему так трудно остановить поставки людей: полиция в Европе коррумпирована: она охраняет уголовников, торговцев, преступников.
- Если попросить полицейского доставить пару килограмм героина по адресу, большинство откажется, но если предложить деньги – все согласятся. У полиции нет денег. А эти... платят полицейски... девочками. И никто не хочет понять, что это преступление.
Чакарова снимает перекресток на одной из улиц Афин: они стоят в двух шагах друг от друга - полицейский участок, пимп – торговец проститутками, и проститутки. И никто никого не трогает.

Настоящее царство проституток – Дубай, главная песочница Востока.
По статистике там приходится 3 мужика на одну женщину. Это резко меняет положение проституток: если во всем мире кварталы Красных фонарей прячутся на отшибе, как что-то срамное, то в Дубае их держат в шикарных отелях.
Женщины со всего мира! Цена зависит от национальности: самые дешевые – китаянки, за ними – русские. Европейская женщина может стоить и тысячу долларов.

Камера снимает дорогой ресторан в дорогом отеле, где девочки в дорогих туалетах с состоятельными мужчинами свободно танцуют, как свободные люди. А потом расходятся по номерам... И кому что на рассвете сообщает муэдзин, а девочкам только одно: работа окончена, можно отдохнуть.
Страна знает, что женщинами торгуют, что они нелегалки. Но все представители властей закрывают на это глаза, так как женщин не хватает стране и это реальная проблема.
Красивая русская девочка Вика терпеливо рассказывает на камеру, каково ей пришлось в Дубае.
- Кто были твои клиенты?
- Арабы, - быстро называет она главных потребителей, а дальше – через запятую: - Молдаване (!), русские... Англичане, американцы... Да все! Индусы, пакистанцы, бедные, богатые...
Но деньги платили хозяйке борделя, а не ей...
- До 30-ти человек в день.
Она забеременела от первого клиента. До родов – за девять месяцев – ее перепродали три раза, так как за секс с беременной платят вдвойне.
- Последняя хозяйка купила мне раскладушку, - говорит Вика. – У меня был большой живот... В кровати вырезали дырку – чтоб живот свисал туда, чтоб клиенту было удобно... Он уплатил и я должна была раздвигать ноги. Потому что если не подчинюсь – меня выбросят с 15-го этажа, утопят в океане, или живьем закопают в песке... И никто даже искать не будет.
Она говорит это ровным голосом – без пафоса и ужасаний. На хорошем русском. С легкой хрипотцой, затягиваясь сигаретой. Она сбежала из борделя. С помощью одного отважного клиента. Родила дочь. Ее депортировали назад – в Молдавию, а ребенка...
- Я должна была оставить, - говорит Вика.

Те, кто пытается помочь решить эту проблему – юристы, врачи из разных стран, развозят по борделям презервативы – чтобы хоть как-то снизить процент зараженных СПИДом и другими венерическими заболеваниями.
«Мясо и боль», - говорит о девочках один из таких волонтеров.
Человеческое мясо - невероятное определение.
-Траффик никакого отношения к сексу не имеет, - объясняет с экрана юрист. - Это власть и деньги.
Но самое страшное открытие принадлежит даме из европейского центра оказания психологической помощи: - Если девочке предложить на выбор, кем стать – медсестрой или проституткой, она выберет второе, потому что медсестра получает гроши. А после того, как её насилуют раз, другой, третий, она предпочитает определять себя, как «бизнес-вуман», но не жертва.

Мими Чакарова дает слово всем, кто пытается положить конец торговле людьми. Специалист и охотник в одной из европейских стран, объясняет, что торговцы «мясом» работают, как террористы: они разбиты на мелкие ячейки, каждая из которых делает одно маленькое дело – одни вербуют, другие – изготавливают паспорта, третьи – визы, четвертые – расселяют. Арестовываешь одну ячейку, а других они не знают. Потому уничтожить сеть невозможно. Бреши в сети быстро залатывают, и караван идёт...

Вот и Дубай режиссеру пришлось покинуть очень быстро: однажды она вернулась в отель, и обнаружила, что все украдено. Она обратилась в полицию, но никто не откликнулся. Ей дали понять, что за ней давно следят и ее пребывание в городе и стране нежелательно. Удача состояла в том, что снятый материал она прятала в другом месте... Чакарова вернулась в Америку, засела за монтаж, и обнаружила, что картина мира торговли человеческим мясом не полна, тк в ней отсутствует потребитель. Нет клиентов, организаторов трафика, нет ни одного «пимпа». Рассказ получался о женщинах, но те, кто виновен в боли этих женщин, остались за кадром. И Чакарова решила вернуться и попробовать снять их.

Агенты ЭфБиАй не советоветовали ей делать это – слишком велик риск, так как торговля людьми – один из самых прибыльных бизнесов И любой закон, любое наказание для торговцев – пустяк, по сравнению с барышами. Она все же решила ехать. И все, что смогли агенты ей предложить – полный курс самообороны...

М.Чакарова вернулась в Турцию. С помощью друзей, прошла к тем, кто согласился говорить, сидя спиной к камере.
- Ни одну не привезли сюда силой, - сказал торговец. – Ни одну не обманывали. Они знали, на какую работу нанимаются.
- Почему тогда они прыгают из окон, с балконов?
- Из окон прыгают от несчастной любви, или скрываясь от полиции, - не задумываясь, ответил торговец. – Они сами спиваются и уничтожают себя тем или иным способом.
Но каждый, с кем говорила автор, с маниакальной навязчивостью объяснял, что все хотят...
-Русских! Русских! Русских!
- Почему?
- Они хорошие труженицы и я уважаю их, - проникновенно сказал делец. – Мужчине нужна женщина. Если их не привозить – придется ехать самому – в Белоруссию, Молдову, Украину, Россию. Они делают прекрасную работу... – он уточнил, какую. – И мы чувствуем себя очень свободными там с ними... В Транснистрии девочка стоит всего десять долларов за ночь.