Внимательно ознакомившись с поправками к закону, я, человек, уже более 20 лет занимающийся поставками медицинского оборудования, пришел к единственному выводу: практически все они увеличивают коррупционную составляющую. Возьмем, например, право проводить предквалификацию поставщиков. Это просто мечта любого коррумпированного чиновника. В этом случае к конкурсу можно допустить только нужных поставщиков, а ненужных отсеять. Всегда можно найти тысячу причин, чтобы не допустить их до конкурса. Поправка, поданная ко второму чтению законопроекта, предусматривает еще большее расширение полномочий правительства. Если в первой редакции законопроекта правительство могло утверждать особые условия размещения заказа, а также исполнения контракта и могло выдвигать встречные требования, то теперь правительство может потребовать «включения в контракт дополнительных условий его исполнения, в том числе не связанных с предметом контракта». Последняя фраза просто прекрасна. Оказывается, теперь можно включать любые условия, не связанные с предметом контракта. Здесь поле для фантазии вообще не имеет границ.
Другие поправки обязывают заказчика обосновывать начальную цену контракта, а также предоставляют ему право выдвигать требования к срокам и объему гарантий, условиям поставки, монтажа и обслуживания закупаемого оборудования. Все эти поправки настолько расширяют возможности формулирования особых условий конкурса, что выполнить их смогут только свои, заранее подобранные компании, под которые эти условия будут написаны.
Почему же медицинское оборудование столь привлекательно в коррупционном отношении? Во-первых, из-за отсутствия НДС. Снижение обязательных расходов увеличивает остаток, как теперь принято говорить, для распила. Во-вторых, из-за отсутствия общедоступных цен. В России практически невозможно получить у компании список цен на ее медицинское оборудование. Цены держатся в тайне в основном по требованию нечистых на руку чиновников, которые хотят покупать, например, томографы в 2-3 раза дороже.
Может, это тупик, из которого нет выхода? Напротив, вопрос решается легко и просто. Напомню, что в России, как и во многих других странах, на рынок может поставляться только медицинское оборудование, прошедшее государственную регистрацию и получившее соответствующее свидетельство. Это касается и скальпеля, и самого современного томографа. Для регистрации медицинского оборудования компании-производители подают в Минздравсоцразвития большой пакет документов, который достаточно дополнить всего двумя требованиями:
— обязательством компании продавать медицинское оборудование на российском рынке, используя ту же ценовую политику, что и на рынках Северной Америки и Европы. Именно рынки этих стран наиболее свободные и конкурентные, и, как следствие, цены на них самые низкие;
— разместить на официальном сайте Минздравсоцразвития или Минэкономразвития список своего оборудования с указанием всех цен.
Практически все компании — производители медицинского оборудования являются высокотехнологичными, дорожащими своей репутацией. Подозревать их в опубликовании заведомо завышенных цен почти невозможно, так как общедоступные цены легко проверить. Информация о ценах также очень нужна врачам, так как позволит им осуществлять выбор необходимого медицинского оборудования с учетом сложности, качества и стоимости. Для наших лечебных учреждений очень часто, сугубо из коррупционных соображений, закупается самое дорогое медицинское оборудование, при том что врачей, способных использовать все его возможности, в данном медицинском учреждении нет и не предвидится. Это часто напоминает приобретение мощного компьютера, который используется только в качестве пишущей машинки или калькулятора.
Никакие тендеры и конкурсы не уберут коррупционную составляющую, если начальная ценовая информация о товарах будет закрыта. Поэтому главная задача, которую нужно поставить в законе о госзакупках, особенно в области закупок медицинского оборудования, — это широкая и общедоступная информация о ценах. Это легко решаемая задача: достаточно Минздраву или правительству подготовить соответствующее постановление, и компании выполнят требования в течение месяца.