05.08.2017 в 18:59
Пишет loony_spectre:Очень важная для родителей... да и не только для родителей статьяURL записи
"Смартфоны уничтожили поколение?"
www.theatlantic.com/magazine/archive/2017/09/ha...
Джин Твенге
Им комфортнее в сети, чем на вечеринках. С физической точки зрения постмиллениалы находятся в такой безопасности, в какой подростки не были никогда за всю историю. Но они на пороге серьезного кризиса душевного здоровья.
Как-то раз прошлым летом около полудня я позвонила Афине, 13-летней девочке из Хьюстона, штат Техас. Она ответила на звонок - еще в 11 лет ей купили iPhone - таким голосом, словно только что проснулась. Мы поговорили с ней о ее любимых песнях и сериалах, а потом я спросила, чем ей нравится заниматься с друзьями.
- Мы идем в торговый центр, - ответила она.
- Твои родители отвозят тебя туда? - спросила я, вспоминая, как сама в середине 80-х училась в средней школе и наслаждалась несколькими часами шопинга без родителей.
- Нет, мы едем с семьей, - ответила она. - Мы едем с моей мамой и братьями и идем немного позади них. Я сообщаю маме, куда мы идем. Каждый час или каждые полчаса я у нее отмечаюсь.
Такие поездки по торговым центрам нечасты - примерно раз в месяц. Куда чаще Афина и ее друзья проводят время за своими телефонами, без присмотра. В отличие от подростков моего поколения, которые вечерами висели на городских телефонах, делясь свежими слухами, они общаются в Snapchat, приложении для смартфонов, которое позволяет пользователям пересылать друг другу фотографии и видео, которые быстро исчезают. Они тщательно следят за своими "снэпстриками" - сколько дней подряд они пишут друг другу в Snapchat. Иногда они сохраняют скриншоты особенно дурацких фотографий друзей.
- Это хороший шантаж, - сказала Афина. (Она несовершеннолетняя, так что ее имя изменено.) Она рассказала, что большую часть лета провела одна в комнате, с телефоном. Такое уж у них поколение.
- У нас не было жизни без айпадов и айфонов. По-моему, мы любим наши телефоны больше, чем людей.
читать дальше, многоЯ исследую поколенческую разницу вот уже 25 лет - с тех пор, как я была 22-летней студенткой-докторанткой по психологии. Обычно определяющие характеристики поколения появляются постепенно и располагаются вдоль континуума. Верования и модели поведения, которые и без того шли в рост, просто продолжают расти. Миллениалы, например, - очень индивидуалистичное поколение, но индивидуализм растет с тех пор, как бэби-бумеры "включились, настроились и отстранились". Я привыкла к линейным графикам трендов, которые похожи на скромные холмики и долины. А потом начала изучать поколение Афины.
Около 2012 года я заметила внезапную перемену в поведении и эмоциональном состоянии подростков. Пологие склоны линейных графиков превратились в крутые склоны и отвесные обрывы, а многие отличительные характеристики поколения миллениалов стали исчезать. Я не видела ничего подобного ни в одном своем анализе поколенческих данных - а данные у меня едва ли не с 30-х годов.
Поначалу я думала, что это просто выброс, но тренды остались прежними - в течение нескольких лет и целой серии национальных опросов. Изменения были не только количественными, но и качественными. Главная разница между миллениалами и их предшественниками была в мировоззрении; сегодняшние подростки отличаются от миллениалов не только взглядами, но и тем, как проводят время. Их повседневный опыт радикально отличается даже от того поколения, которое стало совершеннолетним всего несколько лет назад.
Что же произошло в 2012 году, что вызвало такое резкое изменение поведения? 2012 год - это уже после Великой рецессии, которая официально длилась с 2007 по 2009 годы и сильно повлияла на миллениалов, которые пытались найти себе место в трещавшей по швам экономике. Но именно в этот момент процент американцев, владевших смартфоном, перевалил за 50 процентов.
Чем больше я перечитывала ежегодные опросы о поведении подростков и чем больше общалась с молодыми людьми вроде Афины, тем яснее мне становилось, что их поколение было сформировано смартфоном и сопутствующим ростом социальных сетей. Я называю их "поколение iGen". Дети, родившиеся в 1995 - 2012 годах, росли со смартфонами, заводили аккаунт в "Инстаграме" еще до окончания средней школы и вообще не помнят времени до Интернета. Миллениалы тоже росли вместе с сетью, но она не присутствовала в их жизни постоянно, не была день и ночь на расстоянии руки. Самые старшие представители "поколения iGen" как раз входили в подростковый возраст, когда появился iPhone (2007), и учились в старших классах, когда появился iPad (2010). Опрос 2017 года, охвативший более 5000 человек, показал, что у троих из четверых из них есть iPhone.
Появление смартфона и его "кузена"-планшета сопровождалось заламыванием рук по поводу пагубного влияния "экранного времени". Но влияние этих девайсов не было оценено полностью: это не только избитое беспокойство по поводу короткого диапазона внимания. Появление смартфона радикально изменило все аспекты жизни подростков, от природы их социального общения до душевного здоровья. Эти изменения подействовали на молодежь из всех уголков США и из всех типов семей. Тренды заметны среди богатых и бедных подростков любого этнического происхождения в городах, пригородах и деревнях. Везде, где стоят вышки сотовой связи, подростки живут в смартфонах.
Для тех из нас, кто помнят теплое аналоговое детство, это кажется совершенно чуждым и пугающим. Но цель поколенческого исследования - не поддаваться ностальгии по поводу "как все хорошо было раньше", а понять, что происходит сегодня. Некоторые поколенческие изменения - положительные, другие - отрицательные, третьи - сразу и то, и другое. Современным подросткам куда больше нравится в собственной спальне, чем в машине или на вечеринке, так что они в куда большей физической безопасности, чем когда-либо ранее в истории. Вероятность попасть в автомобильную аварию у них намного ниже, и, поскольку алкоголь они тоже любят меньше, чем предшественники, то меньше страдают от проблем, сопутствующих выпивке.
Психологически, впрочем, они более уязвимы, чем миллениалы: количество подростковых депрессий и самоубийств с 2011 года реско выросло. Сказать, что "поколение iGen" находится на пороге самого серьезного кризиса душевного здоровья за несколько десятилетий - не преувеличение. И по большей части в этом кризисе виноваты телефоны.
Даже когда тектоническое событие - война, резкий скачок технологий, бесплатный концерт в грязи - играет огромную роль в формировании группы населения, не бывает такого, чтобы определяющим для всего поколения был единственный фактор. Меняются манеры воспитания детей, школьные программы, культура - это все очень важно. Но вот рост популярности смартфона и социальных сетей вызвал такое мощное "землетрясение", какого мы не видели очень давно, если не никогда. Есть весьма убедительные доказательства того, что устройства, которые мы дали в руки молодым людям, оказывают огромное влияние на их жизнь - и делают их очень несчастными.
В начале 1970-х фотограф Билл Ейтс снял серию портретов на роликовом катке "Свитхарт" в Тампе, штат Флорида. На одной фотографии запечатлен голый по пояс подросток с бутылкой мятного шнапса за поясом джинсов. На другой - мальчишка, которому явно не больше двенадцати, позирует с сигаретой в зубах. Каток был целым миром, где дети жили отдельно от родителей - где они могли пить, курить и обжиматься на задних сиденьях машин. На ярких черно-белых фотографиях подростки - бэби-бумеры смотрят в камеру Ейтса с самоуверенностью, рожденной из возможности самостоятельно принимать решения - даже если (особенно если) родители считали, что эти решения совсем неправильные.
Через пятнадцать лет, во времена моей собственной юности "поколения Х", курение уже утратило романтический ореол, но вот независимость по-прежнему казалась важной. Мы с друзьями старались получить права как можно раньше, назначая визиты в автоинспекцию прямо на день 16-летия, а потом пользовались новообретенной свободой, чтобы сбежать из тесноты нашего пригородного квартала. Если родители спрашивали "Когда будешь дома?", мы отвечали: "А когда надо?"
Но идея независимости, настолько притягательная для предыдущих поколений, нынешним подросткам интересна не особо: они куда реже выходят из дома без родителей. Сдвиг просто поразительный: 12-классники в 2015 году выходили из дома одни реже, чем восьмиклассники - еще совсем недавно, в 2009-м.
Современные подростки еще и намного реже ходят на свидания. Первая стадия ухаживания, которую наше "поколение Х" называло "нравиться" ("О-о-о, ты ему нравишься!"), у современных детей называется "говорить" - довольно ироничное название для поколения, которое предпочитает переписку устному общению. После того, как два подростка какое-то время "поговорят", они могут все-таки начать встречаться. Но лишь 56 процентов старшеклассников в 2015 году ходили на свидания; у бэби-бумеров и "поколения Х" этот показатель составлял 85 процентов.
Спад свиданий совпадает со спадом в сексуальной активности. Наиболее резкий спад произошел у девятиклассников: с 1991 года количество подростков этого возраста, ведущих половую жизнь, снизилось почти на 40 процентов. Первый секс у среднестатистического подростка теперь происходит весной в 11-м классе - на целый год позже, чем у среднестатистического подростка "поколения Х". С другой стороны, спад подросткового секса привел к одному из самых позитивных молодежных трендов за последние годы: рождаемость среди подростков в 2016 году упала до исторического минимума после современного пика в 1991 году.
Даже вождение машины, символ подростковой свободы, вписанный в скрижали американской поп-культуры - от "Бунтаря без причины" до "Выходного дня Ферриса Бьюллера", потеряло свою привлекательность для современных подростков. Почти все школьники - бэби-бумеры получали права уже в выпускном классе; сейчас же у каждого четвертого подростка прав нет даже после окончания школы. Для кого-то мама и папа - настолько хорошие шоферы, что им самим и водить не обязательно.
- Мои родители всюду меня возили и никогда не жаловались, - рассказала 21-летняя студентка из Сан-Диего. - Я получила права только после того, как мама сказала, что я должна, потому что она больше не может возить меня в школу.
Она получила права только через полгода после восемнадцатого дня рождения. Многие подростки рассказывают похожую историю - что получить права их заставили родители; для предыдущих поколений это просто что-то немыслимое.
Независимость не бесплатна - чтобы платить за бензин или за ту же бутылку шнапса за поясом, нужны деньги. В предыдущие эпохи многие дети работали - либо для того, чтобы самостоятельно финансировать свою свободу, либо потому, что им это рекомендовали родители, чтобы они поняли ценность каждого доллара. Но вот "поколение iGen" работает (да и вообще занимается своими финансами) не так много. В конце 1970-х 77 процентов учеников выпускных классов работали за деньги параллельно с учебой; в середине 2010-х - только 55 процентов. Количество восьмиклассников, работающих за деньги, сократилось вдвое. Этот спад ускорился во время Великой рецессии, но после того, как количество рабочих мест увеличилось, подростки не стали больше работать.
Конечно же, откладывание "взрослой" ответственности на потом - это не изобретение "поколения iGen". "Поколение Х" в 1990-х годах стало первым, у которого "задержались" традиционные маркеры взрослости. Молодежь из "поколения Х" точно так же водила машины, пила спиртное и бегала на свидания, как и бэби-бумеры, а вероятность заняться сексом и забеременеть в подростковом возрасте стала даже выше. Но, выходя из подросткового возраста, молодежь из "поколения Х" вступала в брак и начинала карьеры позже, чем их предшественники - бэби-бумеры.
"Поколению Х" удалось растянуть подростковый возраст за все известные границы: они начинали становиться взрослыми раньше, но заканчивали - позже. Начиная с миллениалов (и продолжая "поколением iGen"), подростковый возраст снова сокращается - но только потому, что задерживается его начало. Целый набор поведенческих шаблонов - употребление алкоголя, свидания, время, проводимое без надзора - показывает, что 18-летние сейчас ведут себя, как раньше 15-летние, а 15-летние - как раньше 13-летние. Детство теперь продолжается вплоть до старших классов.
Почему сегодняшние подростки так долго ждут, прежде чем принять обязанности и удовольствия взрослой жизни? Естественно, определенную роль меняют изменения экономики и манеры родительского воспитания. В информационной экономике, где высшее образование важнее, чем раннее начало рабочей карьеры, родители, вполне возможно, советуют детям сидеть дома и учиться, а не идти на работу на неполный день. Подростки, в свою очередь, вполне довольны таким положением дел - даже не потому, что они так уж любят учиться, а потому, что их общественная жизнь проходит в телефоне. Им не нужно выходить из дома, чтобы проводить время с друзьями.
Если бы сегодняшние подростки были поколением "ботаников", то мы бы увидели это в данных. Но 8-, 10- и 12-классники в 2010-х проводят даже меньше времени за домашними заданиями, чем подростки "поколения Х" в начале 1990-х. (Впрочем, выпускники, планирующие поступать в университет, тратят столько же времени на домашние задания, сколько и их предшественники.) Время, которое старшеклассники тратят на студенческие клубы или спорт, тоже мало изменилось за последние годы. В сочетании с уменьшением числа работающих школьников это значит, что у подростков "поколения iGen" больше свободного времени, чем у "поколения Х", а не меньше.
Так что же они делают со всем этим временем? Сидят одни с телефоном в своей комнате и часто страдают от стресса.
По иронии судьбы, несмотря на то, что "поколение iGen" проводит намного больше времени под одной крышей с родителями, трудно сказать, что современные подростки ближе к своим матерям и отцам, чем их предшественники.
- Я видела своих друзей в компании родных - они с ними не общаются, - рассказала мне Афина. - Они просто говорят "Ладно, ладно, хорошо", не отрываясь от телефонов. Они не обращают внимания на семью.
Как и ее ровесники, Афина стала настоящим экспертом в том, как не обращать внимания на родителей, сосредоточившись на телефоне. Она провела немалую часть лета, общаясь с друзьями, но практически все общение сводится к sms-кам и Snapchat.
- Я провожу больше времени с телефоном, чем с людьми, - сказала она. - На моей кровати уже немалый такой отпечаток моего тела.
В этом она тоже типична. Количество подростков, которые почти каждый день встречаются с друзьями, с 2000 по 2015 годы уменьшилось почти на 40 процентов, причем в последние годы спад стал особенно серьезным. Дело даже не в том, что меньше детей ходят на вечеринки: меньше детей даже просто гуляют вместе. Этим-то раньше занимались все школьники - и ботаники, и спортсмены, и бедняки, и мажоры, и троечники, и отличники. Каток, баскетбольная "коробка", городской пруд, местные "места для поцелуев" - все это оказалось вытеснено из подростковой жизни виртуальными пространствами, в которые можно попасть через приложения или браузер.
Вы, наверное, можете подумать, что подростки проводят столько времени в этих виртуальных пространствах потому, что они там счастливы, но большинство данных говорит, что это не так. Опрос Monitoring the Future, который финансируется Национальным институтом борьбы с наркоманией и репрезентативен для всех Соединенных Штатов, состоит из более 1000 вопросов для 12-классников; он проводится каждый год, начиная с 1975, а с 1991 года в опросе также участвуют 8- и 10-классники. Подростков спрашивают, насколько они счастливы и сколько свободного времени проводят за различной деятельностью: как "неэкранной" - личным общением, спортивными упражнениями и т.д., - так и, в последнее время, "экранной" - социальные сети, sms, серфинг в Интернете. Результат совершенно ясный: подростки, которые проводят больше среднего времени за "экранной" деятельностью, с большей вероятностью несчастливы, а те, которые больше занимаются "неэкранной" деятельностью - счастливы.
Это не какое-то единственное исключение. Вся "экранная" деятельность связана с меньшим счастьем, а вся "неэкранная" - с большим. Восьмиклассники, которые проводят 10 или более часов в неделю в соцсетях, на 56 процентов чаще говорят, что несчастливы, чем те, кто посвящают соцсетям меньше времени. Да, 10 часов в неделю - это очень много. Но те, кто проводят в соцсетях 6 - 9 часов в неделю, на 47 процентов чаще говорят, что несчастливы, чем те, кто проводят там еще меньше времени. Для личного общения верно обратное: те, кто больше среднего времени проводят, лично общаясь с друзьями, на 20 процентов реже говорят, что несчастливы, чем те, кто проводят с друзьями меньше среднего времени.
Если бы вам нужно было дать совет подростку, как стать счастливее, руководствуясь этим опросом, то он был бы очень прост: "Положи телефон, отключи компьютер и займись чем-нибудь - чем угодно, - для чего не нужен экран". Естественно, эти данные не являются однозначным доказательством того, что экранное время делает людей несчастными; возможно, что несчастливые подростки проводят в сети больше времени. Но недавние исследования говорят, что экранное время, в частности, использование соцсетей, действительно делает людей несчастливее. В одном исследовании студентам колледжей, имеющим свою страницу в Facebook, предложили заполнять на своем телефоне короткие опросы в течение двух недель. Пять раз в день они получали sms-сообщение со ссылкой и рассказывали, какое у них настроение и сколько времени они пользовались Facebook. Чем больше они пользовались Facebook, тем несчастливее себя чувствовали, но вот плохое настроение не приводило к росту использования Facebook.
Социальные сети, подобные Facebook, обещают связать нас с друзьями. Но портрет типичного подростка "поколения iGen", который рисуют данные, показывает нам одинокое, потерявшееся поколение. Подростки, которые каждый день заходят в социальные сети, но реже общаются с друзьями лично, чаще соглашаются с утверждениями "Я часто чувствую себя одиноко", "Я часто чувствую, что жизнь проходит мимо" и "Я часто хочу, чтобы у меня было больше хороших друзей". Чувство одиночества у подростков достигло пика в 2013 году и с тех пор практически не идет на спад.
Это не всегда значит, что все дети, проводящие в сети больше времени, чувствуют себя более одинокими, чем все дети, проводящие в сети меньше времени. В среднем подростки, которые проводят больше времени в социальных сетях, больше общаются с друзьями и лично - если проще, то более общительные подростки общительны и в реале, и в сети, а менее общительные - менее общительны и там, и там. Но вот на уровне поколения, когда подростки проводят больше времени со смартфонами и меньше - в личном и общении, одиночество распространено сильнее.
Как и депрессия. Опять-таки эффект от "экранной" деятельности не заметить невозможно: чем больше подросток смотрит в экран, тем больше вероятность, что он будет жаловаться на депрессию. Восьмиклассники, много сидящие в социальных сетях, повышают риск депрессии на 27 процентов, а вот у тех, кто занимается спортом, ходит на религиозные службы или даже посвящает урокам больше времени, чем в среднем, риск депрессии заметно меньше.
Подростки, проводящие более трех часов в день с электронными устройствами, на 35 процентов чаще имеют факторы риска для самоубийства, например, составляют планы самоубийства. (Это выше, чем риск, скажем, от просмотра телевизора.) Есть и такие данные, которые косвенным, но поразительным образом демонстрируют, насколько изолированнее дети становятся друг от друга: с 2007 года количество убийств среди подростков уменьшилось, а вот количество самоубийств выросло. С тех пор, как подростки стали проводить меньше времени друг с другом, они с меньшей вероятностью стали убивать друг друга, зато с большей вероятностью - себя. В 2011 году впервые за 24 года количество самоубийств среди подростков превысило количество убийств.
У депрессии и самоубийства много причин; переизбыток технологий - далеко не единственная из них. К тому же в 1990-х, задолго до появления смартфонов, количество подростковых самоубийств было еще выше. С другой стороны, сейчас вчетверо больше американцев принимают антидепрессанты, которые часто эффективны при лечении тяжелой депрессии, чаще всего приводящей к суициду.
В чем же связь смартфонов и психологического стресса, которое испытывает нынешнее молодое поколение? Да, социальные сети теперь могут соединять детей друг с другом днем и ночью, но они при этом усугубляют старый, как мир, подростковый страх - быть "не своим". Современные подростки, может быть, меньше ходят на вечеринки и вообще проводят меньше времени вместе, но если уж они собираются, то очень подробно документируют свои тусовки - в Snapchat, Instagram, Facebook. Те, кого на встречу не позвали, очень остро это переживают. Соответственно, количество подростков, которые чувствуют себя отверженными, достигло исторического максимума во всех возрастных группах. Как и рост чувства одиночества, взлет чувства отверженности тоже был быстрым и значительным.
Особенно сильно это проявляется у девочек. В 2015 году на 48 процентов больше девочек (и на 27 процентов больше мальчиков) сказали, что чувствуют себя отверженными, чем в 2010 году. Девочки чаще пользуются социальными сетями, так что у них больше возможностей почувствовать себя отверженными и одинокими, видя, как их друзья или одноклассники веселятся где-то без них. Социальные сети еще и требуют своеобразного "психического налога" с девочки, делающей посты: она с тревогой ожидает одобрения - комментариев и лайков.
- Когда я выкладываю что-то в Instagram, - рассказывала Афина, - я нервничаю из-за того, что люди подумают и скажут. Иногда меня очень задевает, когда моя фотография получает не столько лайков, сколько я хотела.
Кроме того, девочки в этом поколении чаще страдают и от симптомов депрессии. У мальчиков симптомы депрессии в 2015 году увеличились на 21 процент по сравнению с 2012 годом, а у девочек - на 50 процентов, более чем вдвое больше. Рост числа самоубийств более выражен тоже среди девочек. Количество самоубийств повышается среди обоих полов, но в 2015 году покончило с собой втрое больше девочек, чем в 2007 году, а мальчиков - вдвое больше. Количество самоубийств среди мальчиков пока больше, отчасти - потому, что они применяют более эффективные методы, но девочки начинают их догонять.
Страдания девочек-подростков могут также объясняться и тем, что они с большей вероятностью становятся жертвами травли в сети. Мальчики обычно травят друг друга физически, а вот девочки чаще стараются подорвать социальный статус или отношения жертвы. Социальные сети дали девочкам из средних и старших классов платформу, на которой они могут круглые сутки проявлять свою излюбленную форму агрессии, подвергая других девочек остракизму.
Компании-владельцы социальных сетей, конечно, знают об этих проблемах и теми или иными способами стараются предотвратить кибертравлю. Но их мотивация, мягко говоря, довольно сложна. Недавно слитый в сеть документ Facebook показал, что компания хвасталась рекламодателям своей способностью определить эмоциональное состояние подростков в зависимости от их поведения на сайте и даже точно указать "моменты, когда молодых людей стоит подбодрить". Facebook признал, что документ не поддельный, но отрицает, что предлагает "инструменты для таргетирования людей в зависимости от их эмоционального состояния".
В июле 2014 года 13-летняя девочка из Северного Техаса проснулась от запаха гари. Ее телефон перегрелся и прожег простыню. История попала даже в национальные новости, подогрев страх зрителей, что их телефон может внезапно загореться. Меня, впрочем, удивило больше даже не то, что мобильный телефон загорелся. "Зачем, - удивлялась я, - вообще класть телефон рядом с собой в постель?" Во сне в Интернете все равно не посидишь. Да и как вообще можно спать, когда в нескольких дюймах от тебя жужжит виброзвонок?
Меня разобрало любопытство, и я спросила своих первокурсников в Университете Сан-Диего, что они делают с телефоном, когда ложатся спать. Их ответы стали настоящей иллюстрацией одержимости. Почти все спали со своим телефоном, клали его под подушку, на матрас или, по крайней мере, туда, куда можно дотянуться рукой с кровати. Они проверяли социальные сети перед сном и тянулись к телефону сразу после того, как просыпались утром (да и не могли не тянуться - все использовали его в качестве будильника). Телефон был последним, что они видели перед сном, и первым, что они видели, проснувшись. Если они просыпались посреди ночи, то тоже часто заглядывали в телефон. Кто-то даже говорил типичными фразами алкоголиков и наркоманов. "Я знаю, что не должна так делать, но не могу удержаться", - призналась одна студентка. Другие считали свой телефон продолжением тела - или даже относились к нему как к возлюбленному: "Мне комфортно, когда телефон лежит рядом со мной, когда я сплю".
Да, может быть, это комфортно, но смартфоны мешают подросткам спать: многие из них сейчас спят в среднем меньше семи часов за ночь. Эксперты-сомнологи говорят, что подростки должны спать около девяти часов в день; меньше семи часов в день для подростка - уже серьезное недосыпание. В 2015 году недосыпанием страдали на 57 процентов больше подростков, чем в 1991. Всего за три года, с 2012 до 2015, на 22 процента больше подростков стали спать меньше семи часов в день.
Рост недосыпания опять-таки очень подозрительно совпадает с моментом, когда смартфоны появились у большинства подростков. Два национальных опроса показали, что подростки, проводящие три или более часа в день с электронными устройствами, на 28 процентов чаще спят менее семи часов в день, чем те, кто проводят менее трех часов; подростки, каждый день посещающие социальные сети, страдают от недосыпания на 19 процентов чаще. Метаанализ исследований пользования электронными устройствами среди детей дал похожие результаты: дети, которые пользуются медиаустройством перед сном, спят меньше, чем должны, с большей вероятностью спят плохо и вдвое чаще чувствуют сонливость днем.
Электронные устройства и социальные сети, похоже, особенно хорошо умеют нарушать сон. Подростки, которые чаще, чем в среднем, читают книги и журналы, меньше страдают от недосыпания - может быть, просто засыпают за книжкой, может быть, им легче отложить ее перед сном. Даже несколько часов просмотра телевизора в течение дня довольно слабо связаны с недосыпанием. Но вот притяжения смартфона, как оказалось, избежать намного труднее.
Недосыпание связано с множеством разнообразных проблем - с мышлением и рассуждением, уязвимостью к болезням, лишним весом, гипертонией. Оно еще влияет и на настроение: люди, которые недостаточно спят, склонны к депрессии и тревожности. Опять-таки, точные причинно-следственные связи установить трудно. Смартфоны могут вызывать недосыпание, ведущее к депрессии, или наоборот - вызывать депрессию, ведущую к недосыпанию. Или, может быть, еще какой-то фактор вызывает одновременно и депрессию, и недосыпание. Но смартфон, чей голубой экран ярко светит в темноте, определенно играет большую роль.
Корреляция между депрессией и использованием смартфона достаточно сильна, чтобы порекомендовать родителям внимательнее следить за детьми, которые активно пользуются телефоном. Как писал Ник Билтон, именно такой политике следуют многие магнаты Кремниевой долины. Даже Стив Джобс ограничивал доступ собственных детей к устройствам, которые принесла в мир его компания.
На кону стоит не просто то, как дети переживут подростковый возраст. Постоянное присутствие смартфонов будет влиять на них и во взрослой жизни. Среди людей, хоть раз испытывавших приступ депрессия, у половины эта депрессия позже возвращается. Подростковый возраст - это ключевое время развития социальных навыков; поскольку подростки проводят меньше времени лицом к лицу друг с другом, у них меньше возможностей практиковать эти навыки. В следующем десятилетии мы, возможно, увидим взрослых, которые знают, каким смайликом воспользоваться в определенной ситуации, но не знают, каким должно быть выражение лица.
Я понимаю, что ограничение доступа к технологии - это нереалистичное требование для поколения детей, которое уже настолько привыкло постоянно быть на связи. Мои дочери родились в 2006, 2009 и 2012 году. Они еще не выросли настолько, чтобы в них проявились черты "поколения iGen", но я уже вижу, насколько неотъемлемой частью их жизни стали новые устройства. Я видела, как младшая дочка, едва научившаяся ходить, очень уверенно перелистывала экран на iPad. Шестилетняя дочь уже просит собственный телефон. Девятилетняя - обсуждает новое приложение, которое стало хитом в четвертом классе. Отнять телефоны у наших детей будет очень сложно - даже сложнее, чем безнадежные усилия поколения моих родителей заставить детей выключить MTV и пойти подышать свежим воздухом. Но призывать детей к более ответственному использованию телефона - это уже что-то, и мы получим большую пользу, даже если лишь сумеем убедить детей, что умеренность - это хорошо. Более двух часов пользования электронным устройством в день заметно сказывается на душевном здоровье и времени сна. Среднестатистический подросток проводит с электронными устройствами около двух с половиной часов в день. Достаточно мягких ограничений, чтобы не дать детям получить вредные привычки.
В своих разговорах с подростками я заметила обнадеживающие сигналы: уже и сами дети начинают понимать связь некоторых своих проблем с постоянным присутствием телефона. Афина рассказала мне, что когда все же общается с друзьями лично, они часто смотрят в свое устройство, а не на нее.
- Я пытаюсь с ними о чем-то говорить, а они даже мне в лицо не смотрят, - говорила она. - Они смотрят в телефон или на смарт-часы.
- И каково это - когда ты пытаешься говорить с кем-то лицом к лицу, а на тебя не смотрят? - спросила я.
- Это довольно больно, - ответила она. - Это больно. Я знаю, что поколение моих родителей так себя не вело. Я, может быть, говорю о чем-нибудь сверхважном для меня, а они даже не слушают.
Однажды, по ее словам, она сидела с подругой, которая писала sms-ки своему парню.
- Я пыталась рассказать ей о своей семье, о том, что там происходит, а она такая: "Угу, ну да, хорошо". В конце концов я отобрала у нее телефон и швырнула его в стену.
Я не смогла не рассмеяться.
- Ты играешь в волейбол, - сказала я. - Руки у тебя сильные?
- Ага, - ответила она.
Вообще мне кажется тут причину со следствием перепутали. Не потому несчастны, что лезут в телефон, а лезут в телефон, потому-что несчастны.
имхо